Секрет солнца. Реставратор Янтарной комнаты - о создании шедевров из камня

В Калининграде открылась выставка Заслуженного художника России, реставратора Александра Крылова. Таких мастеров по янтарю в России единицы. Он был одним из тех, кто заново создавал янтарную комнату. С мастером побеседовал журналист «АиФ-Калининград».

Выполнили госзаказ

Татьяна Остапова: - Александр Эдуардович, по образованию вы архитектор. Как переключились на янтарь?

Александр Крылов: - Вам по правде? Когда я был студентом, зарабатывал 120 рублей: 40 - стипендия, 40 - за научно-исследовательский сектор , 40 - подработка на овощебазе. Был богатым человеком. Потом я женился, и денег стало не хватать. Пробовал устраиваться сторожем, рисовальщиком, но с высшим образованием туда не брали. Тут подоспела мода на камеи. Стал изучать эту тему. Потом подошли ребята, которые воссоздавали изделия из янтаря: мол, надо помочь музею. Так и начал.  

- Работе над Янтарной комнатой (знаменитый шедевр искусства XVIII века, бесследно исчезнувший во время Второй мировой войны. Создана немецкими мастерами для прусского короля Фридриха I, затем подарена Петру I, после чего дополнена зеркальными пилястрами под руководством Ф. Б. Растрелли) вы посвятили 24 года. Не страшно было замахнуться на такой масштабный проект?

- Помню, сидим с коллегами (нас было трое), фотографии комнаты рассматриваем. Рассуждаем: «Это знаем, как делать. Это тоже умеем». Но целый год к работе не приступали - разрабатывали методики. Исторических данных о том, как изготавливали Янтарную комнату, и специального оборудования не было. Приходилось даже инструмент затачивать особым образом, чтобы камень не кололся.

Самым важным материалом для изучения были фотонегативы (пластинки) 40-х годов архитектора Крестовского, которые, к счастью, эвакуировали. Помогли и акварели художника Всеволода Грехнева и цветной слайд к пластинке 30-х годов. Главным подспорьем стали элементы резьбы, профилей, которые мы нашли в ломе. Камешки сыпались, и бабушки, работающие в музее, сдавали их в архив. А дальше уже было дело науки и техники. Высоту комнаты, например, вычислили с помощью математических методов.

Самой сложной задачей стало колорирование. Мы по этой теме кандидатскую защитили. Все куски янтаря прошли через меня. Я окислял камень (внутри он цвета зеленой квашеной капусты) с помощью температур. Окисную пленку, которую природа 50 млн лет создавала, нам приходилось наносить гораздо быстрее. 

- Проблемы с сырьем не было?

- Это же госзаказ! Мы получали от Янтарного комбината янтарь первого класса. Строго по ГОСТУ. На всю комнату ушло 6 тонн камня. Но у Фридриха были залежи янтаря, он использовал уникальные экземпляры камня, которых у нас не было. Приходилось сочленять куски, чтобы цвет и структура камня были одинаковые.

- Семья вас тогда не видела?

- Да. Только на дорогу до мастерской уходило полтора часа в одну сторону, полтора в другую. А у меня трое детей! Спасибо супруге за терпение.

- Янтарь камень капризный?

- Хуже не бывает: трещины, сколы. Приходилось и «штопать», и врезки делать, когда внезапно образовывалась дырка посреди большой пластинки.

- Вы проработали хранителем Янтарной комнаты 8 лет. Следили за ее состоянием, реставрировали при необходимости. Чего боится янтарь?

- Он очень чувствителен к перепадам температур. Сквозняки вообще должны быть исключены. Откроешь небольшую форточку – в 10 метрах от нее камень начнет трещать, его выгибает. Категорически недопустим солнечный свет. Жесткий ультрафиолет губит поверхность янтаря, он начинает шелушиться.

Жить надо в России!

- Многие верят, что оригинальная Янтарная комната находится в Калининграде - бывшем Кенигсберге, где-нибудь в подземном бункере. Может она в таких условиях сохраниться?

- Если в воде - сколько угодно. А в бункере потрескается. Камень и так был в неважнецком состоянии. 

- А у вас есть своя версия, где спрятан шедевр?

- Одна из теоретических - в книге прочитал, но она мне понравилась. Сталину приходилось платить по долгам ленд-лиза (Прим. ред.: государственная программа, по которой Соединенные Штаты Америки поставляли своим союзникам во Второй мировой войне боевые припасы, технику, продовольствие, медицинское оборудование и лекарства, стратегическое сырье, включая нефтепродукты), страна была разрушена. Не исключено, что американцы нашли Янтарную комнату, а он ее за долги списал.

- А вам удалось после Янтарной комнаты стать миллионером? Вот и шахматы, изготовленные вами, на аукционе «Сотбис» купили…

- О чем вы?! У меня пенсия - 14 тысяч рублей. Что касается шахмат, действительно, Фаберже на аукционе не купили, а мои шахматы приобрели. Их мне, когда работал в Америке, заказали. Я сделал. То, что их на «Сотбис» будут продавать, не знал. Конечно, это разные цены.

- Было искушение остаться работать за границей?

- Звали неоднократно. Работал в Японии, Америке, Германии, но жить надо в России. Я же русский. Зарабатывать езжу за границу: продаю свои работы. Теперь все чаще ловлю себя на мысли, что с ними жалко расставаться. Второй раз уже не сделаешь – времени не хватит. А идей в голове еще масса.

- А в России есть возможность покупать коллекционные вещи из янтаря для тех же музеев?

- Практически нет. Меценат Евгений Татузов – единственный пример. Он собирал янтарь, а потом взял и подарил его калининградскому Музею янтаря. Вашему городу повезло: когда он предложил коллекцию Санкт-Петербургу, там для него не нашли помещение.

- Вы предлагаете реализовать в Калининграде уникальный проект «Янтарные палаты». Что это будет?

- Об этой идее я доложил еще год назад на Первом янтарном форуме в Светлогорске. Тогда стало известно, что башню Врангеля передают Калининградскому музею янтаря. Предлагаю создать здесь на площади 400 квадратных метров Янтарные палаты. Это интерьеры 17-19 веков с элементами быта того времени, где будут представлены все стили, скульптуры, портреты исторических и культурных деятелей. Но реакция властей на мое предложение нулевая.

Почему во Врангеле? Там стены нормальные, даже плесени нет. Надо только косметический ремонт сделать. Слышал, чиновники предлагают открыть здесь музей разливочного цеха коньяка. Это же деньги. А я говорю о культуре! 

- Во сколько обойдутся такие палаты?

- Не подсчитывал. Смысла нет - никто не хочет даже предпроектное задание заказать. Пугаются: мы тут за янтарем прибежим. Но существуют федеральные расценки на все виды работы с камнем. Есть спонсор, который готов все взять на себя с соответствующими льготами. Нужна административная воля, а с ней слабовато.

Пластик с тараканом

- К слову, насчет мастеров. Столицей янтаря считается Гданьск, а у нас высокохудожественные изделия способны делать единицы. Чаще специализируются на примитивных бусах. Почему?

- Мастера-то есть. Заказов интересных нет. Бусы же продать легче. А еще у поляков отношение к серебру другое. У нас это драгметалл, у них – ширпотреб. Разница даже в этом. Российским ювелирам, мало того, что надо иметь лицензию на работу, нужно иметь лицензию на драгметалл, разрешение на продажу. А это все деньги. Пока все документы соберешь уйма времени пройдет, а когда работать?

- Сейчас научились подделывать не только изделия из «солнечного камня», но и сырье…

- Подделки - сумасшедшие! В сырье еще не видел, а в виде шариков, пластин – полно. Химия хорошая. Сам порой теряюсь, как отличить. Можно понять по запаху, когда начинаешь обрабатывать. Но и его, говорят, научились подделывать. 

- В Калининград вы привезли иконы. Получили перед работой на них благословение?

- Зачем? Они у меня все освященные: зять – священник. Если бы делал что-то не то, Бог наказал бы. Но ни у кого никогда не было отторжения от моих икон. Янтарь – единственный минерал, который стопроцентно лег на иконопись. Когда Янтарную комнату закончил, был в недоумении: дальше можно двигаться – такие наработки! Можно сделать зал, наподобие Грановитой палаты, для гостей высокого уровня. Но никому ничего не нужно. Я уже начал шутить: хорошо, хоть не застрелили. По легенде первым создателям храма на Руси глаза выкалывали. Хорошо хоть, что сейчас не так.