Пять кило медалей. Как ветеран из Калининграда готовился к параду в Москве

Полный комплект боевых наград  (их более тридцати) полковник морской авиации, калининградец Борис Глыбин на парад Победы в Москву решил не брать: все-таки тяжело носить на себе пять лишних килограммов. Наденет только самые памятные - два ордена Красного Знамени, «За оборону Советского Заполярья» и «За победу над Германией в ВОВ 1941-45 годах.

На Парад Победы наш земляк поедет в фирменном костюме с орденскими планками, который специально для него сшили в ателье военторга. Новенький китель с золотыми погонами сидит на ветеране как влитой.

«Медкомиссию выдержал серьезную: проверяли все - от анализов крови до работы «мотора», - говорит Борис Дмитриевич. - Доктор вынес вердикт: «Ехать можно!».

Ветеран выглядит значительно моложе своих лет, стройный, подтянутый. Каждый день начинает с зарядки из семи упражнений: для рук, ног, поясницы. За два последних месяца провел в школах области 63 выступления - не у каждого преподавателя такая нагрузка. Внуки поражаются энергии дедушки. Что внуки! У героя уже правнучка и два правнука имеются, и это особый повод для гордости.

Попал под бомбу

Борису было всего 18, когда началась война. Он хорошо помнит, как в Военно-морском авиационном училище завыла сирена и начальник объявил о вероломном нападении на Советский Союз. Эвакуировались из Карелии ночью, тайно вывозили имущество, в том числе три учебных самолёта и сейфы с секретными документами.

Перебазировались в Петергоф, а спустя время - в Пермь. Все думали, война будет недолгой, как в песнях тогда пели, и продолжали учиться. Но засиживаться за занятиями не пришлось. Юноше досрочно присвоили звание младшего лейтенанта и направили на Северный флот - в Ваенгу (сейчас - Североморск). Назначили командиром радиовзвода 41-й роты связи и начальником радиостанции большой мощности: 11-АКА. Работали в режиме «морзянки».

А спустя три месяца по указанию командующего флотом создали новую роту связи при штабе авиации, которая обеспечивала телефонно-телеграфной связью штаб 14-й армии в Мурманске со штабом Северного флота в Полярном. Пришлось переквалифицироваться.

«Так в декабре 1941 года началась моя война, - говорит ветеран. - Линия связи держалась на деревянных опорах. Немцы часто бомбили дорогу, где она проходила. А мы выезжали и искали повреждения. Мурманск был весь в огне. Наши деревянные опоры тоже горели, висели провода с изоляцией. Помню, 18 июня 1942 года на окраине города шли жестокие бои. Фронтовики прозвали это место «долиной смерти», сейчас это Долина Славы.

Восстанавливать линию связи за 27 километров мы поехали вчетвером на автомобиле. На Мурманск одна за другой падали зажигательные бомбы, полыхали двухэтажные деревянные дома. Жарища от огня страшная! Нашли разрыв. С трудом восстановили линию под непрерывными бомбежками. Налеты были по 50-60 самолётов зараз. Когда возвращались к машине, завыли сирены. Решили переждать налёт во дворе, схоронились за камнями. И тут в 70 метрах от нас взорвалась бомба. Всех пораскидало в стороны, я потерял сознание. Очнулся - трясут за плечи».

Незримый свидетель

Северному флоту тогда было всего восемь лет, военной мощи он еще не приобрел. У нас было 116 самолетов, у немцев - 750. Глыбин отвечал за связь с летчиками, направлявшимися на боевое задание.

«По Баренцеву морю шли суда: везли продовольствие, горючее, металл, - рассказывает он. - Наши самолеты охраняли эти караваны. Радиостанция находилась прямо на аэродроме. Жили в землянках. Холодно, ветер прошивает насквозь.  С питанием было плохо: немцы перерезали дорогу с Ленинграда на Петрозаводск. Довольствовались  сухой картошкой, морковью и хлебом, которые заготовили до войны. Наш доктор собирал хвою, заставлял пить ее горький настой. Это спасло от цинги».

Рота Глыбина обеспечивала связь с командным пунктом Героя Советского Союза Борисом Сафоновым, сбившим 33 немецких самолета. Погиб летчик 30 мая 1942 года, и связист был тому незримым свидетелем.

«Самолет Сафонова вместе с другими охранял караван кораблей, - вспоминает он. - Завязался воздушный бой. Я в это время сидел на радиостанции, слушал, как летчики переговаривались. Сафонов произнес только одно слово: «мотор...». Он тогда на «американце» летал, а у них часто заклинивало двигатель».

Видимо, так произошло и в тот раз. Выбраться из кабины летчик не смог. Может, потерял сознание. Самолет пошел на дно вместе с ним. За этот подвиг Сафонову дали второе звание Героя Советского Союза, уже посмертно.

Глыбин и сам летал шесть раз вместо боевого стрелка. Сбрасывали бомбы на аэродром. Но начальник узнал об этом и запретил «безобразие». Мол, каждый должен заниматься своим делом! Сколько таких историй было, сколько летчиков не вернулись с заданий…

Победа пришла неожиданно. Утром проснулись в землянке от громких выстрелов. Выбежали, а все кричат: «Война кончилась!».

На Параде Победы в Москве Борис Дмитриевич был трижды. Но будущую поездку считает самой ответственной: как-никак юбилей Великой Победы.

«Пройду за всех калининградцев бодрым шагом, а потом - домой. Встречайте!», - предупреждает фронтовик.