Пасеки усеяны мёртвыми насекомыми, отравившимися химикатами. Этот путь несколько лет назад, пусть и не в таком катастрофическом масштабе, прошёл и наш регион. Как обстоят дела сегодня? Корреспондент «АиФ – Калининград» побеседовал с председателем областного общества пчеловодов Владиславом Брагинским.
Сильный яд
- Владислав Юрьевич, гибнут ли в области пчёлы?
- Пик падежа пришёлся на два последних года. В основном пострадали Гусевский и Неманский районы. Там из-за сильных потрав пчелиный подмор выгребали вёдрами. Сейчас обстановка более-менее благополучная. Здесь многое зависит от позиции местной власти. Вот в Краснознаменском округе по весне администрация собирала пчеловодов и растениеводов. При таком взаимодействии у них самая хорошая ситуация в области. У меня одна из пасек находится вблизи рапсовых полей. В этом году аграрии обработали поля пестицидами первого класса, сильным ядом. Действует почти неделю. Решили пасеку не увозить, закрыли, чтобы не было лёта пчелы. Потеряли в медосборе, но пасеку сохранили.
- А как такая обработка проводится у соседей, за рубежом?
- Там растениеводы всё делают под контролем – не дай бог переборщат! У нас же, во-первых, используют сильнодействующие яды, которые убивают всё живое. Во-вторых, нарушают регламенты. При применении химикатов есть ограничения: столько-то метров до населённых пунктов, водоёма, но эти параметры часто не соблюдают. Сейчас в регионе активно вводят земли в севооборот. Траву будут вытравлять, распахивать. Снова погибнут пчёлы.
- Есть управа на нарушителей?
-Многие функции у контролирующих инстанций отобрали. Аграрии предоставлены сами себе. Завозят неизвестные удобрения в целях экономии. Нарушают сроки обработки. Многое зависит от взаимоотношений пчеловодов и фермеров на местах. Даже если вы пойдёте в суд, нужны экспертизы. А у нас в области нет полноценных лабораторий, которые могут сделать необходимые анализы. К тому же эксперту надо ставить конкретную задачу: на какой пестицид проверять, а их более 200! Важно не упустить время. Самый верный путь: собрать разведданные, чем травили поле, сесть чуть ли не на первый самолёт до Москвы и быстро доставить пчелу в лабораторию. Но кто может это себе позволить? Чтобы судиться, пасека должна быть зарегистрирована. А не все это делают, ведь для этого нужно поехать в ветеринарную службу, сдать мёд и пчелу на анализ, за всё заплатить.
Каждый в своём соку
- В хозяйствах не хватает грамотных агрономов, которые могли бы предупредить возникновение подобных ситуаций…
- Сидит в конторе «троечник», у которого нет ни знаний, ни желания работать. Один из таких как-то в разговоре со смехом признался мне, что постигает науку на ходу. А ведь за этим стоит гибель не только пчёл, но и живности. Пчеловода сегодня обижают все. Я сам выезжал на поля. Агрономы тут же начинают звонить хозяевам. Ответ, как правило, один: «Гони их в шею!». Хотя в Европе, чтобы пчеловод подвёз ульи на рапсовое поле, платят по 150 долларов за каждый! И фермеры идут на такие расходы. В Краснодарском крае на яблоневые сады уже приглашают пчеловодов за деньги. У нас в области сажают промышленные сады, а кто их будет опылять – не думают. А ведь после опыления качество продукта совершенно иное! Урожай можно увеличить на 70 % только за счёт экосистемы. Гибкости в нашем сельском хозяйстве нет. Каждый варится в своём соку.
- А ещё власть на страже интересов крупного производителя…
- К сожалению, это так. Я и сам стою на страже растениевода, ведь его урожай – хлеб пчеловода. Тот же Лужков сажает в области поля гречихи. Но и он заложник чьих-то необдуманных решений. Хотя у него ульи на прицепах. Зацепили – с полей убежали. Мобильность в пчеловодстве играет большую роль. Сегодня цветёт здесь, завтра там...
- Какая в области медоносная база? Наверное, не сравнить с той же Башкирией или Алтаем?
- Башкирский, Алтайский, Дальневосточный мёд – всё это раскрученные бренды, которые говорят больше об успешности маркетинга, нежели о самом продукте. У нас растёт та же липа, которая также раз в четыре-пять лет даёт нектар. В нашей области самые подходящие для пчеловодства погодные условия. Вот сейчас на улице чуть больше 20 градусов, ночью прошёл дождь – замечательно! Цветок отдаёт нектар, когда парит. А если палит солнце, нектар высыхает. Наша проблема (она больше касается приморских городов) – низкие ночные температуры, при которых нектар замерзает.
- Какой мёд самый полезный?
- Большое заблуждение, что мёдом можно что-то лечить. Да, у него есть полезные свойства. К примеру, он хорошо проводит лекарства в клетку. Страдающие онкозаболеваниями, когда проходят реабилитацию, часто приходят к нам за мёдом. Но, чтобы лечить им сердце, почки, печень – это миф.
- А как же ярмарки, которые проходят в Калининграде с таким размахом? Со всей страны к нам везут мёд. К каждому сорту – наклейка с перечислением 20 диагнозов. Это всё обман?
- Большей частью обман, причём бессовестный. Люди зарабатывают деньги. Устраивают чёс. Мы в таких мероприятиях не участвуем.
Мёд из порошка
- В худшем случае мёд вообще заменяют китайские порошки…
- Мёд – самый подделываемый продукт. Только Украина продаёт в Европу 65 тысяч тонн мёда. Искушение заработать на фальсификате велико. Не гнушаются этим и в Калининграде. Мне одна торговка на рынке хвалилась, что купила «мёд» оптом на заводе в большой России по 70 рублей за кило. Многие наши фирмы также берут там подделку. Мешают её с частью настоящего мёда, да ещё умудряются продать дороже натурального. Пользуются тем, что покупатели ставят знак равенства между «дорого» и «качество». А попросите сертификат на 150 сортов, в лучшем случае дадут один.
- Можно по внешнему виду определить: настоящий мёд перед тобой или нет?
- Нет. Это может сказать только эксперт. Чтобы купить нормальный мёд, нужно идти к проверенному пасечнику.
- Многие сейчас приобщаются к сельскому хозяйству. С чего начать, если решил стать пчеловодом?
- Это самый не затратный вид бизнеса. Улей с пчелой, рамками обойдётся в 10 тысяч рублей. С улья можно в среднем получать 50 килограммов мёда. Многие застревают на 20-30 килограммах. Пчеловодство – музыка сельского хозяйства. А в техническом плане – её турбина. Пчеловодство увеличивает сбор гречихи на 60-80 процентов. Чтобы тысячу гектаров опылить, нужно в среднем 4000 пчелосемей. Для отличного урожая – больше. Мы этого себе позволить не можем. В Европе выручают дотации. В Литве купил улей, зарегистрировался, прошёл обучение – его стоимость компенсируют. Производитель доволен. Может цену высокую дать.
- Поэтому мы и конкурировать на этом рынке не можем?
- Мы вообще вне этого рынка. Той же Украине дали квоту 8 тысяч тонн для беспошлинной торговли. Так она выбирает её за 8-10 дней. А всё остальное (ещё 57 тысяч тонн) через пошлину завозит в Европу. Мы в области при всём желании не сможем собрать такое количество мёда. Пчеловоды могут наскрести тонну-три, от силы 20. А Европа просит 200 тонн мёда в месяц. Но область могла бы закупать недостающий объём по конкурентной цене в России и стать экспортёром. Благо, граница рядом. Нужны инвестиции в дорогостоящее оборудование: ёмкости, насосы и прочее. А главное – политическая воля, и можно зарабатывать валюту.
- А для обычного потребителя мёд подорожает?
- Не вижу предпосылок для роста цен. Последние три года был хороший урожай мёда. Плюс упала платёжеспособность населения. К тому же конкуренция большая – местный рынок завален фальсификатом.
- В торговых сетях на молочных полках навели порядок. Можно ли так же сделать с мёдом?
- Это зависит от государства. Не случайно же лоббисты не дают принять закон о пчеловодстве. Кому-то невыгодно, чтобы игроки на рынке играли по правилам. Обычный пчеловод с тонной мёда для торговой сети не интересен. Он не может дать продукт ниже себестоимости да ещё потратиться на этикетку и стеклянную банку. Сети интересен тот, кто подделывает мёд.
Мед из порошка. Пасечник - о фальсификате, ценах и культуре питания 
Йод не поможет. Как отличить настоящий мед от фальсификата 
«Не хочу есть химию». Как пенсионер из Зеленоградского района стал фермером