Самому молодому капитану той флотилии сейчас 71 год. Владимир КОЧУБЕЙ попал в "китобойку" сразу после окончания морского училища. Участников первого рейса отбирали по конкурсу.
- Тогда это было престижно. Мы были счастливы, что пойдём на самый необычный промысел к берегам Антарктиды, - вспоминает Владимир Николаевич.
"Профессор" водит за нос
Китобаза: пароходище весом в 40 тыс. тонн - самый большой в Калининграде. В сутки там разделывали 35 китов. Был рекордный день, когда обработали 104 головы. "Натренированный экипаж кита, как курицу, разделывал на палубе. Не успели бросить - его уже на куски попилили, бросили в котлы и жир вытапливают", - рассказывает Кочубей. Китовый жир шёл на маргарин, а мясо в основном - в зверосовхозы - норкам. Оно было дешевле говядины. А у самих китобоев отбивные из кита были первым блюдом на Новый год.
Через семь лет наш герой стал капитаном на китобойце - охотнике.
- В сумерки вся флотилия выстраивается на расстоянии пяти миль друг от друга. Нас было 15 судов-охотников: на 75 миль перекрывали пространство. Утром по команде начинали движение. И все - мостик, вахта, подвахта - высматривали в бинокль фонтаны китов. Азарт царил, как и на любой охоте. Бывает, в Арктике кит тебя дурит среди айсбергов. То там, то тут вынырнет. Мы таких называли: "профессора". Так обычно делали блювалы - голубые киты. Был случай: вся флотилия охотилась на блювалов, и за целый день никто не взял ни одного. Он водит за нос: ты - вторую скорость. Он быстрее - ты четвёртую - и он добавляет ход. Гонялся за ним 4 часа, а это 140 км. Пока назад к базе вернёшься, это ещё 8 часов. Поэтому разумней бросить его и пойти искать другого, не такого умного.
Бешеные деньги
Технология добычи китов - жестокая: на конце гарпуна граната. Попав в кита, через 4 секунды она взрывается и лапы гарпуна раскрываются. Тогда кита подтаскивают поближе и стреляют добойным зарядом.
- С одной стороны, кита жалко - живое существо, - признаётся бывший китобой. - Живёт, имеет право. Но так устроен мир: каждый день кого-то кушаем.
За рейс экипаж убивал порядка 230 китов. Капитан китобойного судна в промысловые месяцы зарабатывал по 900 - 1100 руб. (оклад инженера тогда был 160 рублей). Владимир Николаевич на те бешеные деньги купил кооперативную квартиру и "Волгу".
- Женился я на девушке из нашего КБ: три года уговаривал, - рассказывает китобой. - Мы уходили в рейс на 8 месяцев. И дети росли так: пришёл из рейса - ему уже год, пришёл из второго - уже два. А опасности... Ну, всякое бывает. На одном судне убило гарпунёра: он выстрелил, линь отпустить не успели. А капроновый линь - как резинка: натянулся, лопнул, отскочил от кита, захлестнул гарпунёра и ударил его о пушку. Это же 60-е годы, тогда не то что нанотехнологий, компьютеров-то не знали. Штурманы в Антарктиде ориентировались только по звёздам и солнышку. Бывало, сутками ждали солнца, чтобы понять, где находимся.
Последний рейс
С 1970 года начали ходить упорные слухи: "китобойка" идёт в последний рейс. А китобоям каждые три года положен годовой отпуск. В 1974-м капитан Кочубей пошёл в отпуск, устроился в Мортрансфлот - и тут известие: флотилия прекращает работу. Базу продали в Испанию на металлолом, а суда-китобойцы - кто куда. "Все расстроились, - вспоминает моряк, - хоть и говорили пять лет подряд: "вот последний рейс", но никто не верил, что это на самом деле случится".
Кочубей стал капитаном рыболовецкого судна, работал в Гвинее гендиректором совместного предприятия "Эштрела ду мар" (Морская звезда). А сейчас преподаёт в Балтийском военно-морском институте им. Ушакова. Пенсии-то у китобоев небольшие (у Кочубея - 7600 руб.).
В 1975 г. промысел китов остановили на 35 лет, в этом году срок моратория истекает. "Мировое сообщество, наверное, его продлит из соображений гуманности, - рассуждает Кочубей, - да и китов не настолько много, чтобы возобновить их массовый промысел".
Ангел-хранитель не пускал в самолёт 
Под парусом. Капитан «Крузенштерна» - о капризах стихии и судовых традициях