Как штурмовали Кенигсберг. Воспоминания ветеранов о судьбоносном бое

Девятого апреля исполняется 72 года с тех пор, как в ходе Восточно-Прусской операции советские войска «разгрызли» крепкий орешек немецкой обороны - Кенигсберг. Этот успел стал одним из символов побед Красной армии заключительного периода Великой Отечественной войны.

Ад для Кенигсберга начался 6 апреля 1945 года.  В 9 часов утра советская артиллерия обрушила на крепость лавину огня, сметая укрепления противника. Уже к полудню передовые отряды, пехота и танки перешли в наступление. Журналисты «АиФ-Калининград» узнали у непосредственных участников тех боев, как это было. 

Второе рождение

Вспоминает стрелок-радист бомбардировщика Константин Евгеньевич Близнецов:

«Приказ лететь на Кенигсберг наш бомбордировщик получил 3 апреля. Проложили маршрут,  но видимость была нулевой. Распогодилось только 6-го, и мы взяли курс на город. Когда я взглянул на него сверху - поразился: центр был разрушен английской авиацией. Сплошные черные остовы домов. Мы бомбили железнодорожный узел. Вылетали восемь раз. Затем взяли курс на Пиллау. Заходили со стороны моря и бомбили грузовые военные суда. Иногда нас сопровождал полк «Нормандия - Неман».

У противника была очень сильная зенитная артиллерия. Нас подбили. Из-под крыла повалил белый шлейф дыма.  С трудом дотянули до места, где сейчас посёелок А. Космодемьянского.  Стрелок (он лежал внизу) люк открыть не успел, а мы втроем прыгнули с парашютом и спаслись. Так я родился второй раз. Нас подобрали и доставили в штаб армии. Там пригубили за чудесное спасение боевые сто граммов».

Константина Близнецова и после войны побросало по свету: он бурил нефть в предгорье Гималаев, где довелось покататься на слонах. Четыре года искал нефть в Сирии, работал на Земле Франца-Иосифа.

В Калининград вернулся в 1975 году. Тогда и не думал, что город смогут восстановить. Но оказалось, что русским людям все по силам.

Жизни не жалко

Вспоминает матрос-краснофлотец, радист Борис Георгиевич Петров:

«В Кенигсберг мы вошли на спецмашине. Я поддерживал связь между 11-й армией и флотом. Нужно было забраться на высотное здание. Мы выбрали элеватор. Он был заминирован и мог взорваться в любой момент, но разве молодых это остановит? Когда наши войска готовились брать Кенигсберг, создали Юго-Западный морской оборонительный район.

На эту базу я попал радистом. Помню, на катерах мы подошли к косе Фрише Нерунг (сейчас - Балтийская коса). Здесь скопилось множество немцев, которые бежали в Польшу. Как только наш катер подошел к косе, один солдат прыгнул в воду. И сразу утонул: на спине висела тяжелая подставка для миномета. Тогда начали искать мель, а потом пошли в атаку. За тот бой меня наградили медалью «За боевые заслуги».

Целый день сидел вверху и докладывал: «Взрыв в таком-то квадрате». Внизу - сплошной огонь и дым. Был для нас на складе и «сюрприз»: огромные восьмикилограммовые банки с яблочным вареньем. Столько сладкого я в жизни не ел!»

Довелось Борису Георгиевичу воевать бок о бок и с американцами. Вместе они сопровождали транспортные суда. С улыбкой он вспоминает о бомбежках. При сигнале «боевая тревога» они, в отличие от русских, тут же надевали спасательный пояс, и - за борт.

«Мы смеялись над ними. Спрашиваем: «Чего вы в воду прыгаете?» А они: «У нас кораблей много, главное - жизнь!». Наших же жизней в войну никто не считал. Не жалели людей. В такой мясорубке живым остаться – чудо».

Огненный рейд

Вспоминает танкист Борис Петрович Пирожков:

«На фронт я пошел мстить за пропавшего без вести дядю. Определили в Уральский танковый корпус им. Сталина. Еще до штурма Кенигсберга попал в самое пекло - в «Огненный рейд»  89-й танковой бригады по тылам противника. Наступали по окраинам. За 13 суток из наших 60 танков осталось три. У фрицев было много фанатиков, совсем пацанов с фаустпатронами. Они нас здорово били. И мы давили - было такое.

Вы думаете, если мы не крещеные, то Бога не звали? Звали, и маму вспоминали. Я сам горел дважды. Во время форсирования Днепра танки на понтоне переправляли, так в нас снаряд угодил - прямое попадание. Весь экипаж погиб, я выбрался чудом.

А что немцы творили в Белоруссии. Там было выжжено все! Поэтому в Восточной Пруссии нас вела ненависть. Били и громили все на своем пути, хотя замечали и красоту здешних мест, прекрасные дома, дороги. У нас в России таких не было.

В Кенигсберге «чистили» район нынешних улиц  Зеленой, Нарвской, Танковой. Немцы обороняли каждый дом. Улицы были забаррикадированы, середина - заминирована. Нужно было влететь и пробить брешь! Такая была молотьба.

Когда нас подбили, пешком пошли к Королевскому замку.  Смотрю, наши ребята-пехотинцы сидят, чай в котелках греют. Рядом - картина громадная, вся шершавая. Мы и не знали, что это янтарь. Они камешки отрывают - и в огонь, он вспыхивает то красным, то синим. На другую сторону перешли, где теперь Дом моряков, - там винные подвалы. Стрельнем в одну бочку - оттуда струйка бежит. Кисло! Пульнём в другую. Пацаны совсем были.

На третий день немцы в колонну выстроились сдаваться. Проходили мимо статуи Бисмарка - говорят, на 70% из серебра была. Куда-то потом исчезла».

Каждый день список героев Великой Отечественной войны все короче. В июле 2014 года в Калининградской области проживали 3006 участников Великой Отечественной войны. В 2015 их осталось менее 1500. Участников штурма Кёнигсберга среди них - 79.  У нас еще есть время, чтобы выразить им свою благодарность...