Прошлым летом в Калининграде скупили рекордное количество квартир. Не получится ли так, что обставлять их будет нечем, ведь готовая мебель и 90% комплектующих для её производства - фурнитура, лаки, краски, клей, МДФ и прочее - попали под санкции. О проблемах отрасли говорили на круглом столе в медиагруппе «Западная пресса».
Преимущество потеряно
«У калининградских производителей осталось запасов от двух недель до 8 месяцев в зависимости от направленности. Кто-то раньше перешёл на российских поставщиков, кто-то до сих пор пытается работать с Германией и Польшей, - говорит руководитель Ассоциации калининградских мебельщиков Евгений Перунов. - Естественно, заместить абсолютно всё продукцией отечественного производства невозможно, да и не нужно. Придётся договариваться о поставках с теми странами, где нет проблем с платёжной системой и с точки зрения санкционности. Это не только Китай, но и Индия, Иран, Корея. Я много езжу по России. Там уже всё решено: есть замещение по материалам, химии. Специфика Калининградской области в том, что мы работали напрямую с Европой, а российские предприятия – через дилеров. Дилеры берут большими объёмами, способны решать логистические проблемы. До санкций калининградцы могли напрямую завезти из той же Польши палету кромки, но попробуйте сейчас доставить такой же объём из Китая! По цене контейнера - неоправданно. Нужно искать компании, которые способны это нивелировать. По мягкой мебели коллеги пытаются уйти на другие материалы – ткани, кожу. Материал есть, но не совсем того качества, который закупали напрямую. Раньше мы имели эксклюзив, доступ к коллекциям. Сегодня все берут всё на одном рынке. За счёт логистики преимущество перед российскими компаниями утрачено».
Сейчас мебельщики ждут разъяснений от Евросоюза по применению санкций. Литовский транзит для калининградцев намного проще, он понятен. На протяжении 20 лет с лишним лет все мебельщики возили товар наземным транспортом, сейчас придётся это делать морем.
Критичный вопрос, связанный с количеством паромов частично решён. Осенью приходит ещё один паром, он уже прошёл ходовые испытания. До восьми контейнеровозов могут переориентировать на наше направление из Балтики. Идут переговоры с Минфином по поводу
Компенсаций компаниям
«Проблема и в том, что не все компании готовы заполнить 20 – 40-тонные контейнеры, - продолжает Евгений Перунов. - Нужны хабы, где можно консолидировать грузы и делать совместные отправки. Нужна слаженная работа всех участников логистической цепочки. До недавнего момента автовладельцы защищали свои расценки, отправители паромов – свои. Договориться о совместной деятельности было невозможно. С закрытием транзита калининградские перевозчики оказались под угрозой потери бизнеса, и риторика изменилась. Многие перевозчики уже дают цены не раздельно (мол, у нас машина столько-то, а дальше «договаривайтесь» с паромом), а от двери до двери с учётом парома. Идут на определённые скидки, пересчитывают себестоимость – учитывают не только топливо, а ещё и амортизацию. Вопрос доставки водителей (на автомобильном пароме всего 12 кают) тоже решаем. Российские перевозчики могли бы делать некие чартерные рейсы. В Питере вывозить только тягач, а здесь оставить полуприцеп. По такому принципу работает Европа, постоянно перекидывая и перецепляя груз. Калининградские перевозчики будут зарабатывать на этом плече. А российские дополнительно получат доходы от работы тягачей по России. Всё закрутится».
Пока же наши мебельщики «выруливают» на прежних связях и организуют «хитрые» логистические цепочки.
«Когда всё случилось, слава богу, ни один из моих партнёров работать не отказался, - говорит гендиректор «Хаус Люкс» Александр Глущенко (Авт.: компания выпускает кухни премиум-класса). - Но механизм усложнился. Если раньше у меня фабрика Nobilia доставляла кухни на границу с Польшей, причём микроавтобусом маленькими партиями забирала. То сейчас в схеме задействованы литовцы. Ну, очень хитрая схема…. Она подорожала, удлинилась, но, тем не менее, пока работает».
Сегодня в России есть многое, что необходимо нашим производителям: в первую очередь, деревоплита, ДСП, МДФ. Заводы подтверждают, что они продолжат работать. Налаживаются альтернативные каналы из Турции, из Китая по доставке комплектующих.
Гендиректор «Нимакс» Никита Мусевич (Авт. компания специализируется на гостиничной мебели) рассказал, что после того, как польская компания отказалась от поставок металлоконструкций для производства мебели, сославшись на нехватку сырья, он нашёл в Гусеве предприятие, где сделали не хуже.
Если «деревяшку» (ДСП, фанерой, МДФ, чемоданный картон) можно найти на территории России и доставить морем, то с «начинкой» для мягкой мебели сложнее.
«Вторая часть дивана — это различного рода пены, поролоны, синтепоны, «синтепухи»… Раньше мы питались всем этим счастьем из сопредельных стран — Польши, Литвы. Сейчас идут какие-то тоненькие ручейки из этих вещей, - рассказал гендиректор Cinno Cillini Михаил Майстер. - Ну и третья часть — обивочные материалы. Из таких больших глобальных вещей что-то идёт, что-то не идёт, что-то придётся везти из России, что-то можно привезти колёсным транспортом. Что-то нельзя будет привезти. Поэтому возникают вопросы. Как быстро мы сможем выполнять заказы? Насколько чётко мы сможем обеспечить ритмичность работы компаний? И, наконец, на какую материальную себестоимость сможем выйти… Что касается корпусной мебели, здесь ситуация сильно «веселее». Потому что с десятого числа вступают ограничения на перевоз всей группы 9403. Это вся корпусная мебель, за исключением специальной, скажем медицинской. То есть любой шкаф, тумбочка, стол, что ещё, кухня не можем быть поставлена нам, отгружена с территории Евросоюза и перемещена колёсным и железнодорожным транспортом в Россию. Возникает вопрос — каким образом перемещать корпусную мебель из России в Калининград и из Калининграда в Россию… Очень большие проблемы будут со всей лакокраской. Это грузы повышенной опасности при транспортировке. Там совсем беда. А также клей. Нет клея — не склеим, не произведём».
Экспорт прекратился
Тем не менее, даже в таких жёстких обстоятельствах, калининградские компании продолжают выполнять обязательства перед партнёрами.
«У нас 50% экспорта было в семь стран. И в январе-феврале каждая страна начала отваливаться, - рассказывает гендиректор «Дедал» Игорь Герасимчук. - Да, семь европейских, я даже на Австралию продавал. Я делаю столы в эконом-классе, являюсь конкурентом «Икея» на европейском рынке. И нам полностью отрезали эту возможность. То есть они считают, что у нас нельзя заказывать мебель, потому что мы платим своему государству и поддерживаем боевые действия. Я вчера прощался с поляком, у него были слёзы на глазах. Я ему задал вопрос: «Вот если бы мы открыли свою фабрику в Европе, ты бы покупал продукцию? Вот я русский». Он говорит: «Да, я бы покупал». Просто экспорт прекратился. Это не только меня касается, очень много компаний сгорели, потому что невозможно продавать под кодом 9403… Первый удар был, когда начал падать курс. Сейчас я продаю мебель по курсу за 54. Во вторник гружу на Польшу. И они до конца, седьмого, девятого у меня отгружаются. Ещё седьмого на Турцию и девятого на Болгарию. Ещё три машины мне осталось отгрузить».
«Мы не жулики, а жертвы обстоятельств!»
Если калининградские производители стремятся разобраться со способом поставок (чтобы была легальная возможность завозить какое-то импортное сырьё), то потребителя больше волнуют цены. Почему при курсе доллара 50 с небольшим, мебель стоит столько, как будто доллар - все 300 руб.? И почему в Калининграде диван стоит 100 тыс., а точно такой же в Москве – 67 тыс. руб.?
«За последние четыре года поменялась целиком и полностью вся структура ценообразования, - говорит Михаил Майстер. - Если в прошлой жизни ключевым фактором для компаний, производящих на 90% из западного сырья, курс евро был ключевым. То сейчас этот фактор ничтожен. Появились другие причины, которые заставляют нас, чтобы хоть как-то удержаться на плаву и иметь положительную рентабельность продаж, формировать те рублёвые цены, которые есть. Первый - фактор дефицита. Мы вынуждены постоянно искать альтернативы покупки сырья. Покупать за рубли рублёвое сырье значительно дороже. И дороже не на проценты, это двузначные цифры. Это наша печаль и наша беда. У меня седых волос добавилось, честное слово, дорогие читатели. Второй фактор — стоимость логистики. Грузовик с механизмами из славного города Познань в Калининград стоил когда-то 600-700 евро. Сейчас мебельная компания будет долго искать грузовик и платить за него примерно 3-3,2 тысячи евро. Я думаю, всем легко посчитать разницу. Третий фактор очень-очень важный: рублёвая оценка труда за последние несколько лет сильно выросла… Наша доля рублёвых издержек выросла кратно. Изменились и финансовые параметры покупки сырья. Если раньше итальянская компания, с которой я работал 20 лет, легко грузила мне товар на 30 тысяч евро без предоплаты (я оплачивал этот товар, скажем, через два месяца, покупая уже новый), то сейчас картинка другая. Мы находим новых поставщиков, и этим новым поставщикам мы платим 100%-ю предоплату. Для того чтобы вести производственную деятельность сегодня, по сравнению, скажем, с вчера, с прошлым годом, мебельным фабрикам необходимо оборотных средств в три раза больше. У нас нет этих денег. Мы привлекаем их на рынке заимствований и платим процент банкам. Все эти факторы значительно увеличили рублёвую себестоимость нашего продукта и очень сильно оторвали корреляцию курса евро к оптовой и розничной цене. Если раньше десять миллионов рублей приносило 30 тыс. руб. чистой прибыли в год, то сейчас, чтобы обеспечить 30 тыс. руб. чистой прибыли в год необходимо 22 млн руб. Это важнейшие вещи. И я бы очень хотел, чтобы эту нашу позицию донесли. Мы не жулики, мы жертвы обстоятельств!»
К слову, дизайнеры раньше зарабатывали на том, что рисовали дизайны, потом возили мебель отовсюду. Сейчас в Калининград не привезёшь просто так один комплект дивана или один комплект кухни. Издержки калининградцев гораздо выше, чем в столице, потому и цена иная.
Местная «Икея» - утопия или реальность?
Казалось бы, с уходом «Икеи» из России открываются огромные возможности для отечественных компаний. Почему бы не занять её место?
«Это невозможно, - считает Игорь Герасимчук. - Во-первых, они сами производили мебель и сырьё и продавали на своих площадках. Делали полный цикл. Сейчас предложено пяти компаниям, в том числе калининградскому «Лазуриту», выкупить один из заводов. Они будут думать. Я считаю, что это утопия… «Икея», скорее всего, зарабатывала не на поставке мебели, а на том, что покупала дешевле кромку, в огромных объёмах ДСП, сами делали там внизу (мебель). Вообще в «Икея» когда заходишь, вы не обращали внимания, ты вышел, вроде ничего не купил, а денег потратил много. Вот то, что вы потратили, не поняли, что вы купили, вот на этом, возможно, они и зарабатывали деньги. Они продавали культуру, меняли дизайнеров. Они делали достаточно дёшево. Ты проходишь: ой, классно, здорово. Они давали конечный продукт. И ты говоришь: «Вот эту тряпочку куплю, этот светильничек, этот коврик под ножки и тапочки ещё с собой». Бамс —тебе выкатывают ценник. Также, кто ездил в Гданьск в «Икея», не понимал, что в итоге купил. Пошёл за одним, а набрал полтележки на 18 – 40 тысяч…»
«Мебель в «Икея» - процентов 30 продаж. Вообще не бизнес, - говорит Михаил Майстер. Так вот, возникает вопрос — а на чем зарабатывала «Икея»? И это самый интересный вопрос, который любая компания будет скрывать. Любая компания будет скрывать. Так вот «Икея» реально зарабатывала на том, что покупала или контролировала первичные raw materials. Первичный металл, из которого потом кто-то во Вьетнаме делал светильники или вилки с ножами. Первичное сырьё, ДСП, дерево. То есть «Икея» инвестировалась туда и «Икея» контролировала всю цепочку с самого-самого начала. И зарабатывала деньги не на столе, и не на диване, а на чём-то том, что было скрыто. Можно сделать такой же стол, как у «Икея», но сделать бизнес «Икея» невозможно».
Стоит ли в нынешних обстоятельствах ждать дефицита мебели? Если были планы обновить ту же кухню, лучше это делать сейчас или подождать?
«В какой-то части дорогие бренды исчезнут, - говорит Евгений Перунов. - Что-то будут возить в обход, но цена возрастёт. Сузится ассортимент, возможность выбора. Но для отечественных предприятий это вызов, возможность зайти в позиции, как от эконом, так и премиум – класса. У нас есть ребята, которые делают достойную мебель и способны заместить мировые бренды. Мы проходили уже столько кризисов, что не знаешь, чем нас не напугаешь. Я сам в процессе стройки и не спешу покупать материалы. Взять ту же плитку. Коллеги откатились по цене от того момента, когда курс доллара был 145. Но с курсом чуть больше 50 руб. за доллар даже не вернулись на те позиции, что были. Я считаю, что сегодня (даже с учётом логистических затрат) цена необъективна и нужно подождать. Система стабилизируется. Всё диктует спрос. Если население будет не очень активно, компании будут вынуждены снижать цены. Если кто-то ищет что-то эксклюзивное, то – берите сегодня. Завтра, к примеру, чистого импорта может не быть. Но стоит ли за это переплачивать? Из-за курса валюты себестоимость товара должна резко сократится».
Сегодня вы можете не попасть в цену, взять то, что в остатке, а не то, что хотели. Да, через месяц нужного товара может не оказаться, но через два-три найдут другого производителя. Если мебель нужна срочно – берите, хороша ложка к обеду. Если покупаете в ажиотаже «на всякий случай», то не надо.
Мебельщики области просят помощи у властей 
Местная мебель покидает рынок?