Их называли «волчатами». Истории детей Кенигсберга, спасшихся от войны

«Волчата» - так называли детей из Кенигсберга, потерявших родителей во время Второй Мировой войны и нашедших спасение в литовских семьях. Сейчас это пожилые жители сопредельной Литвы – «близкие незнакомцы». На днях в Калининграде открылась выставка немецкой фотохудожницы Клаудии Хейнерманн, которой в 2011-2014 гг. удалось встретиться с более чем сорока из них. Каждый рассказал свою историю.  С автором выставки встретился журналист KLG.AIF.RU

В поисках рая

В 1944 году, спасаясь от голода, тысячи осиротевших немецких ребятишек из Восточной Пруссии, кто как мог: пешком через леса, на товарных поездах, переплывая Неман, мигрировали в Литву. Они скитались по лесам, и если находили товарищей по несчастью, таких же беженцев, объединялись в «стаи», чтобы было легче выжить в условиях, несовместимых с жизнью. Судьбы этих детей, затерявшихся на бескрайних военных дорогах – явное и очевидное свидетельство того, что в войне не бывает победителей и побежденных.

Эфа Брискорн родилась в Кенигсберге в многодетной семье. Когда девочке было семь, папу призвали на фронт. В 1944 году в Кенигсберге беспрерывные бомбежки и голод превратили жизнь мирного населения в выживание. Во время бегства из охваченного огнем города первой погибла мама. Затем - младший брат.

На глазах у Эфы он попал под танк. Хоронить в промерзшей земле было невозможно, два дня девочка носила тело брата на руках. А через несколько дней судьба словно бы сжалилась над малышкой: ей удалось сесть в поезд, идущий в Вильнюс. Какая-то сердобольная женщина досыта накормила истощенного ребенка. Но организм не выдержал - Эфа упала в обморок и ее отвезли в больницу. Там было сытно и тепло, и девочка мечтала остаться в этих, как ей тогда казалось, обетованных стенах навсегда. Впрочем, свою обетованную землю Эфа все же обрела. Ее приютил работник больничной котельной. Сегодня Эфе 80. Лишь в старости, по собственному признанию, она почувствовала себя свободной.

Человек «зеро»

Главный вопрос, которым задавались все эти дети: «Кто мы?». Война стерла их биографию, остались лишь обрывки воспоминаний. Эвальд Густав Борк родился в 1934 году в Кенигсберге. В 1939 году отца призвали на фронт. Больше о нем ничего не слышали. В 1945 году город лежал в руинах. Еды не было. Мама Эвальда умерла во сне. Оставшийся в одиночестве, прошедший в Кенигсберге через все мыслимые круги ада, мальчик решил податься в Литву. Там, слышал он, сытно и нет бомбежек. В Литву ехал на крыше вагона и получил ожоги от выходящего из двигателя пара. Это стало последним испытанием в судьбе Эвальда.

Началась новая фаза его жизни – далеко не легкая, но мирная и стабильная. Мальчика принял в семью литовский крестьянин. Эвальд научился всем премудростям сельской жизни: пахал землю, пас коров. В начале шестидесятых годов прошел срочную службу на Украине. В 2000 году немолодого уже Борка ждало потрясение: от сотрудников международной организации «Красный Крест» он узнал, что отец пережил войну и умер в 1967 году, ничего не зная о сыне.

Подобно Эвальду после многочисленных лишений и потерь оказался в Литве 14 – летний Бруно Кляйн. Когда парнишка добрался до Каунаса, ему показалось, что он попал в рай. Однако реальность оказалось совсем не райской. Он работал пастухом, батрачил. Но главным испытанием сам Эвадьд считает то, что много лет был практически «человеком Зеро». Все документы у него были утрачены. Известен был лишь год рождения, а день и месяц неизвестны. Потому в паспорте Эвальда написали: «00.00.1933».

«Меня потрясает этот факт, - признается куратор выставки Юлия Бардун. - В истории этой «обнуленной» жизни я вижу жуткий символ – апофеоз войны».