III Балтийский симпозиум по иммунологии, молекулярной и регенеративной медицине прошел в БФУ им. И. Канта 24-26 ноября. Об актуальной повестке коронавирусного фронта рассказал один из самых авторитетных спикеров форума — академик РАН, доктор биологических наук Виталий Зверев (Первый Московский государственный медицинский университет им. И.М. Сеченова, НИИ вакцин и сывороток им. И.И. Мечникова).
- Виталий Васильевич, каковы, на ваш взгляд, основные выводы из опыта, накопленного за два года пандемии?
- Мне кажется, главный вывод: это не такая страшная инфекция, какой она казалась в начале пандемии, и с ней можно бороться. Ожидали, что это будет нечто вроде SARS, так называемой атипичной пневмонии начала века с высокой смертностью. Но сейчас понятно, что смертность от коронавируса можно снизить до десятых долей процента. Думаю, это получится, потому что разработаны схемы лечения и должны будут появиться лекарства, которые действуют именно на сам вирус, просто их невозможно создать за такое короткое время, испытать и показать их безопасность и эффективность.
- Как изменились задачи медицинского и научного сообщества за это время?
- Вначале важно было растянуть процесс во времени, чтобы справиться с потоком зараженных пациентов, попадающих в больницы. И с этим справились, во всяком случае, в нашей стране. Дальше стало совершенно очевидно, что без вакцины справиться с вирусным заболеванием невозможно, таких примеров в истории нет. Успешно боролись с оспой, корью, паротитом, полиомиелитом только потому, что была надежная, эффективная вакцина. Я верю, что буквально через год-полтора появятся вакцины, которые будут и эффективнее чем те, которыми мы пользуемся сейчас.
- В каком направлении дальше пойдет работа над вакцинами против ковида?
- Сейчас совершенно очевидно, что и наши, и американские, и китайские вакцины, ориентированные на S-белок — поверхностный белок коронавируса, хотя и способствуют выработке антител, но, к сожалению, не стимулируют клеточный иммунный ответ. Это клеточная память, когда вырабатываются специальные долгоживущие лимфоциты, которые спустя годы, иногда даже десятилетия, в случае повторного попадания в организм вируса начнут выработку антител, необходимых для защиты.
Сейчас имеющиеся вакцины обеспечивают только гуморальный иммунный ответ, то есть выработку антител на тот антиген, который вводится в организм с вакциной. Поэтому необходима ревакцинация, и если раньше предполагалось, что ее достаточно проводить раз в два года или год, то теперь речь идет о необходимости ревакцинироваться каждые полгода. Это говорит о том, что антитела, которые вырабатываются на вакцину, со временем истощаются, что естественно.
Поэтому, конечно, и дальше будет идти поиск вакцин, способных создать клеточный иммунный ответ. Так работают наши самые лучшие вакцины — живые вакцины против полиомиелита, кори, паротита, краснухи. Они основаны на аттенуированных, ослабленных живых вирусах, специально выращенных. Попадая в организм человека, они не вызывают заболевания, но формируют полноценный иммунитет, как после перенесенной болезни.
- А почему от коронавируса нет живых вакцин?
- Нет, поскольку существует опасение обратных мутаций. Вот когда эти процессы изучат, каким образом происходит эта аттенуация, ослабление коронавируса, то могут появиться и живые вакцины.
- Сейчас, когда уже есть опыт, темпы создания новых вакцин ускорятся?
- Спешка уже не нужна, она была оправдана в самом начале, в жестких условиях отсутствия времени, когда объединяли фазы исследований, выхода другого не было. Сейчас, когда мы в основном справились с пандемией, пришло время спокойно разобраться, понять, кому какой из трех имеющихся вакцин можно вакцинироваться и ревакцинироваться, у кого они вызывают осложнения, почему.
Прививка – это не лекарство. Когда мы даем лекарство тяжелобольному человеку, мы спасаем ему жизнь, поэтому имеем право на определенный риск. Но вакцину мы вводим в общем здоровым людям, поэтому должны им гарантировать безопасность.
- Что сейчас известно о факторах, усугубляющих тяжесть заболевания?
- Тяжелому течению коронавирусной инфекции подвержены люди с хроническими заболеваниями, но прежде всего это люди с повышенной массой тела. Во-первых, у них достаточно хронических заболеваний, а во-вторых, жировая ткань выделяет специальные пептиды, что усугубляет ситуацию, потому что мишень для вируса – это рецептор для ангиотензинпревращающего фермента, который играет колоссальную роль в регуляции артериального давления, стенок сосудов, очень важный фактор, а эти пептиды могут с ним тоже конкурировать и обязательно усугубляют течение болезни.
- Как вы считаете, надо ли прививать детей против COVID-19?
- Мы еще вакцинировали не всех взрослых. А дети или не болеют вообще, или переносят это заболевание очень легко, потому что у них количество этих рецепторов, которые присоединяются к вирусу, очень маленькое. Болеют тяжело только те дети, у которых есть какие-то серьезные хронические заболевания или нарушения иммунной системы, поэтому защищать нужно только их.
- Насколько помогают справиться с ситуацией локдауны?
- Я считаю, что никаких локдаунов устраивать не надо, потому что, во-первых, человек, который находится в изоляции, свое здоровье не улучшает, такой образ жизни ведет лишь к обострению хронических заболеваний, а потом, когда он с вирусом встречается, это может протекать тяжелее. Кроме того, человек перестает тренировать свою иммунную систему, ведь когда мы общаемся, то обмениваемся друг с другом инфекциями, есть кросс-резистенция на уровне клеточного иммунитета, перекрестный иммунитет всех существующих респираторных заболеваний.
Сейчас ситуация практически одинакова в тех странах, которые вводили жесткий локдаун и в тех, где его вообще не вводили, а принимали только локальные меры, смертность сейчас выровнялась и во многих странах она сейчас достаточно низкая.
- Коронавирус мутирует, он до бесконечности может это делать?
- Мутации прежде всего связаны с широкомасштабной вакцинацией, это серьезное давление на вирус. Мы впервые проводим такой эксперимент, когда во время пандемии идет массовая вакцинация, у нас выхода нет, это необходимо делать.
Каким образом он будет изменяться дальше, покажет время. Про новый вариант дельта сначала говорили, что он быстрее распространяется – это правда, потому что у него сродство к рецептору выше, чем у тех вариантов, которые были раньше. А вот то, что он вызывает более тяжелое заболевание, — уже очевидно, что это не так, смертность от него ниже.
- Вот пишут, что в Японии резко упала заболеваемость, потому что вирус так мутировал, что сам себя уничтожил, это возможно?
- Надо посмотреть оригинальные материалы, я еще не успел этого сделать, но теоретически такое возможно. На самом деле вирусу невыгодно убивать носителя и, как правило, обычно он слабеет. Но и ситуация в Японии ничего не гарантирует – да, этот вариант ушел, но на его место может прийти другой.
- То есть ковид с нами навсегда?
- Мы его никогда не ликвидируем, он будет одним из тех респираторных вирусов, с которыми нам нужно научиться жить, как мы живем, например, с гриппом. Мы же с ним как-то справляемся, хотя уровень мутаций несопоставим, вирус гриппа мутирует в 30 раз быстрее и чаще, чем коронавирус. Знаем, что осень придет и начнется эпидемия гриппа, мы к ней готовимся, делаем вакцины, начинаем вакцинироваться, какие-то профилактические препараты принимать. Я думаю, здесь будет точно так же.
Материал подготовлен пресс-службой БФУ им. И. Канта
В Роспотребнадзоре рассказали о новом штамме коронавируса «омикрон» 
Гонки с препятствиями. На какую помощь может рассчитывать больной?