На днях в Калининграде швейцарская писательница Верена Штессингер презентовала свой новый роман «Деревья остаются». Он о немце, который покинул Восточную Пруссию в 1947 году, а спустя полвека вернулся на родину. Вместе с писательницей в бывший Кенигсберг приехал ее супруг Юрген Штессингер - прототип главного героя романа.
Евгения Бондаренко, KLG.AIF.RU: Юрген, вы говорите, что вам было трудно вернуться сюда. Почему?
Юрген Штессингер: - В Нойхаузене, который сейчас называется Гурьевском, я в 12 лет потерял мать. Она, как и брат, умерла от голода после войны. Это был момент, когда я повзрослел в один миг. Пошел в сарай, взял лопату и похоронил ее. Я пошел в сарай, взял лопату, вырыл могилу и сам похоронил ее. Мой младший брат в это время лежал в больнице в Кёнигсберге. До города было 12 км, но я дошёл, нашёл его и мы вместе оказались в эшелоне, который вывез нас в Германию.
То, что я смог приехать в Калининград, потребовало большой внутренней работы. Для меня сейчас не существует Кенигсберга вчерашнего, есть Калининград настоящий. Когда гуляю у Кафедрального собора, вижу автобусы с немецкими туристами. Часто из них выходят люди моего возраста и постоянно говорят слово «раньше». Мол, ах, как раньше здесь было чудесно. Когда слышу, о чем они говорят, понимаю: они ничему не научились. Люди застряли в прошлом, и самое страшное - не одолели «коричневую чуму».
Третий рейх продолжает существовать в умах некоторых немцев в каком-то мифологическом виде. К примеру, они до сих пор думают, что МИД нацистской Германии был либеральным ведомством. А ведь он отправил в Освенцим тысячи французских евреев.
- Я отслеживаю и западную позицию, и восточную. Президент РФ Владимир Путин долго стремился к сотрудничеству с Западом, но НАТО - опасная организация, сотрудничать с которой невозможно. Наступил момент, когда президент РФ сказал: «Минуточку! НАТО практически взяло нас за горло». Они подступили так близко, что приходится действовать.
Война не может быть решением. Ребенком я видел ее. В начале 45-го мы оказались между двух фронтов, потому что наше правительство запрещало эвакуироваться из Восточной Пруссии. Попытки бегства считались разжиганием паники. Я видел, как советские танки обгоняли отступающих немецких солдат и давили их. Я видел целое поле погибших коров – их некому было доить, и они умерли. Все это страшно.
Решающий аргумент
- Какое впечатление на вас производит сейчас Калининград? Изменилось ли отношение к немцам?
- В первый визит меня порадовали главная площадь с собором и другой собор - Кафедральный. До приезда сюда я знал его по фотографии, где он в руинах, а когда увидел восстановленным, был буквально наэлектризован от волнения. Сейчас приехал сюда пятый раз. Меня радует и успокаивает, что город растет. Он стал домом для многих. Люди здесь живут, работают, а ведь 13 лет назад безработица была высокой. Два года назад я разыскал дом своего детства в Гурьевске. Жильцы приняли нас приветливо. Обрадовались, пригласили в дом, был чай, разговоры. Многое зависит от того, как ведут себя сами иностранцы.
- Вас удивляет, что сейчас местные жители пытаются сохранить немецкое прошлое края?
- Я вижу, как меняется самосознание людей. Они все больше ощущают себя жителями этого края. И это решающий аргумент. Для меня не стоит вопроса о том, чтобы немцы сюда вернулись, чтобы они здесь распоряжались. Если пытаться повернуть историю вспять, повторится самое страшное.
- Как ваша жизнь складывается сейчас?
- Работаю актером в Государственном баварском театре в Мюнхене. У меня особый интерес к русской литературе. Очень люблю Чехова. Для меня он - второй по значимости после Шекспира драматург и писатель. Люди в основном живут либо в прошлом, либо в будущем. Мало кто в состоянии зафиксировать настоящее. А он умеет, и это восхищает.