Чтобы рассказать историю жизни и болезни 13-летней Юли Мартыновой, мне не нужно "добывать информацию" у Юлиной мамы или докторов-онкологов, которые её оперировали. Эта девочка - лучшая подруга моей дочери. Уже 9 лет смотрю на их отношения и могу уверенно сказать - девичья дружба существует...
Они познакомились в детском садике и сразу подружились. Я помню, как они ждали друг друга, чтобы вместе пойти домой, как Юлина бабушка забирала мою Татьяну, когда я задерживалась на работе. Как терпеливо ждала, пока девчонки наконец-то наиграются. Юлька приходила к нам по выходным, и подружки уговаривали меня поиграть с ними в жмурки - носились, смеялись, а вечером никак не хотели расходиться, умоляя: "Можно мы ещё полчасика!.."
На всех детсадовских мероприятиях они были вместе. Удивляла Юлькина недетская способность идти на разумный компромисс - Таня была упрямая, но благодаря Юлиному покладистому характеру и добродушию между ними вмиг разрешались все конфликты.
Юлька пошла в школу на год раньше моей Тани. Но девчонки всё так же дружили и встречались вне школы и садика - благо живут через дорогу.
Потом и Таня пошла в первый класс. Учились в разные смены и в разных школах и видеться стали реже - только по выходным.
Школьная наука Юльке давалась легко. Девочка она усидчивая и внимательная, схватывала всё на лету. Но, к сожалению, очень хрупкая, слабенькая - часто болела.
В тот год она чувствовала себя особенно плохо. Её тошнило, кружилась голова, начались обмороки. Мама с дочкой оббегали всех калининградских врачей, а точного диагноза так никто и не поставил. Анализы вроде были в норме, девочке ненадолго становилось лучше, а потом состояние снова ухудшалось. Тогда девчонки заканчивали очередной учебный год - Таня третий, Юля четвёртый. Они, как все дети, не могли дождаться летних каникул. Но, увы, толком пообщаться им так и не удалось - обе разъехались по разным пионерским лагерям, да ещё в разные смены.
Правильный диагноз
В конце июля Татьяна вернулась из лагеря. по дороге домой она произносила, как заклинание: "Наконец-то я увижу Юльку!" Её желание не сбылось... Так и не дозвонившись до закадычной подруги, она набрала номер Юлиной старшей сестры - Алёны, слова которой стали ударом: "Юля в больнице в Москве, её готовят ко второй операции". Оказалось, что в лагере ей снова стало плохо. Девочку привезли в город и наконец-то поставили правильный и страшный диагноз - злокачественная опухоль головного мозга.
Таня не могла поверить словам Алёны. Со слезами на глазах она рассказывала мне: "Мама! Алёнка сказала, что Юлю наголо обрили. Что же это с ней такое? Ей, наверное, очень больно! Мы можем ей помочь? Мы должны ей помочь!.." Но мы не могли ей помочь. Оставалось только ждать.
Письмо подруге
1 сентября из Москвы позвонила Юлька - поздравить Таню с Днём знаний. Дочка плакала от счастья, когда услышала голос подруги, а я - от жалости, услышав тоненький, слабый голосок тяжелобольной девочки.
Юля с мамой вернулись домой в конце сентября. Таня постоянно звонила подруге, а видеться было нельзя. Она с тоской смотрела из окна на Юлькин дом, где так часто бывала. Дочка написала подруге письмо и побежала относить - у неё была слабая надежда, что ей хоть одним глазком разрешат взглянуть на Юлю. Она неслась не разбирая дороги, скрылась в подъезде и через несколько минут вышла. Понурая, задумчивая Таня побрела в сторону дома. Ей так и не разрешили пообщаться с подружкой глаза в глаза. Я наблюдала за ней из окна и плакала. А вскоре мы случайно встретили Юлю с мамой на улице. Они шли из больницы - Юля худая, бледная, в марлевой маске. Таня забыла, куда шла, прошептала: "Юлька!" - и бросилась её обнимать.
Раскисать нельзя
год Юля проходила химиотерапию. Тогда они летали в Москву каждые две недели, сейчас реже. Девочке то становилось лучше, то она вновь оказывалась в больнице. Деньги на операции они занимали, теперь пытаются потихоньку отдавать. В прошлом году Юльке стало лучше. А в конце августа я встретила на улице её бабушку, она шокировала очередной новостью: "У Юли был инсульт. Она в больнице, половина тела парализована, почти ничего не помнит". Когда мы пришли её навестить, двигательные функции Юли уже восстановились. К ней потихоньку возвращалась память.
Сейчас девочка дома, на её голове наконец-то отрос коротенький жёсткий ёжик. Ей снова лучше, но лечение не прекращается - каждый день таблетки, раз в полгода - поездки в Москву.
Юлькина мама Ира оптимистка и дочке грустить не даёт. Я не помню Ирину без улыбки на лице. Почти на всех фотографиях улыбается и измученный болезнью ребёнок.
- Я не разрешаю дочке без улыбки фотографироваться, - говорит Ира. - Даже если ей плохо, стараюсь настроение поднять, развеселить. А что делать? Нам раскисать нельзя.
Жизнь зависит от вложений
Семья Мартыновых живёт в старом доме на Галицкого. В том, что остался стоять за развалившейся пару лет назад трёхэтажкой. Ванна на кухне, в двух комнатах ютятся разведённые мама с папой, две дочки и бабушка. Шансов улучшить жилищные условия - никаких. Если, конечно, и этот дом не развалится. Ира работает на таможне, зарплата небольшая, муж не помогает - живёт своей жизнью. В прошлом году у Иры появилась новая статья расходов - работодатели поставили условие: тем, у кого нет высшего образования, или идти учиться, или увольняться. Теперь 11 тысяч в год Ирина вынуждена платить за учёбу. Это при долгах в несколько тысяч долларов и при том, что сейчас здоровье дочери полностью зависит от дорогостоящего лечения.
Меня всегда восхищало жизнелюбие этой семьи. Они никогда не жаловались и не думали о плохом. Теперь я восхищаюсь ещё больше. Судьба преподнесла столько "сюрпризов", что, казалось бы, принимать их с улыбкой нельзя. Оказывается, можно.
Для тех, кто хочет помочь
Калининградский ОСБ N8626/01231 (Северо-Западный банк) Реквизиты банка Р/сч 30301810220000602001 Бик 042748634 К/сч 30101810100000000634 ИНН 7707083893 Чернова Ирина Владимировна Р/сч 42306810820010423032/34