Страж Балтики. Смотритель 200-летнего маяка - о штормах, романтике и войнах

Когда Валерий Безуглов возвращается глубокой ночью с работы, жена спрашивает: «Ну, что, зажёг?». «Зажёг», - отвечает. Значит, всё в порядке.

Валерий Яковлевич - смотритель маяка в Балтийске. Он поддерживает «огонь» в нём и ещё трёх навигационных башнях на побережье. Оборудование в сильные шторма порой выходит из строя, вот и приходится «зажигать».

Балтийскому маяку в этом году - 200 лет, Безуглов живёт и работает на нём 33 года. Потомственный маячник рассказывает о жизни под рокот волн.  

Световой код

Чтобы подняться на верхушку 33-метровой башни (это высота 16-этажного дома), нужно преодолеть 126 ступенек.

Внутри - мощные кирпичные своды, деревянные перила, кованые крюки для фонарей. Светильники здесь висели сначала масляные, потом газовые, теперь всё электрическое. Всюду чистота и порядок.

Безуглов с женой живут возле маяка в трёхкомнатной квартире с печным отоплением. Во дворе - цветники и курятник.

«У меня тут трое детей выросли, и уже с внуками сюда приходят, - продолжает мой собеседник. - Служащих маяка, живущих на работе, осталось всего трое. Ещё пятеро приезжают из города. И у них совсем другая психология: отстоял вахту и убежал».

Замечаю, что снаружи по башне кое-где пошли трещины, выцвела краска. 

«Уже два года как это хозяйство передали на попечение «Славянки», с тех пор здесь не было  ремонта, - расстраивается Безуглов. - Раньше я сам приводил башню в порядок: была своя лебёдка, снятая с корабля, и самодельная люлька. Кто-то из наших сидел на земле - крутил лебёдку, а я поднимался, чистил башню скребком, красил, заделывал трещины. А сейчас мы не имеем права ремонтом заниматься, потому что есть специальная структура. Мы с командованием ей заявки пишем, а в ответ - тишина. В трещины попадает вода, и башня постепенно разрушается - вот что тревожит».

На самой верхушке башни - фонарное помещение - сердце маяка. Оно действительно постоянно пульсирует: 3 секунды темноты - 9 света. Уникальный световой «код» Балтийска. Свет дают лампа и линза фирмы «Райтмайер». Её собрали в 1904 г. из отдельных сегментов, отшлифованных вручную. Оптика многократно усиливает «огонь» маяка - он становится виден на 16 миль (30 км) вокруг.

Долго находиться «в фонаре» невозможно - конструкция пышет жаром. Верхушку башни защищают толстые штормовые стёкла. Их специально отливали в 1946 г. в Харьковской области, так как немецкие выбило в войну. Одно новое стекло растрескали телевизионщики с «Мосфильма», когда снимали здесь кино по роману Александра Грина «Блистающий мир» в начале 1980 гг.

Закрытая территория

Безуглов вспоминает, что впервые увидел этот маяк в 12 лет, когда родители переехали сюда жить. Отец работал главным техником.

«Я мог подняться на маяк, посмотреть на гавань с высоты. Мало у кого из мальчишек в городе была такая возможность. Мне все завидовали, - смеётся он. - Тогда территория была закрытая, экскурсии проводили только для подшефных комсомольских организаций».

Вообще, Валерий Яковлевич в молодости не собирался работать на маяке. Когда вырос, выучился на ихтиолога. Ходил в море на рыборазведку. А потом снова судьба привела на маяк - здесь давали квартиру. Последние 33 года он здесь. К слову, заработки на маяке  небольшие (его зарплата - 13 тысяч), но если прибавить пенсию, на жизнь хватает.  Здесь почти все сотрудники работают десятилетиями. Случается всякое.  В непогоду, бывает, гаснет свет на одном из знаков (навигационная башня с фонарём и оптической линзой) на конце северного мола. Тогда нужно брать  инструменты, резервный источник питания и отправляться выяснять причину. 

«Едешь на велосипеде по узкой полоске суши ночью, с фонарём, ветер бушует, брызги в лицо, - рассказывает маячник. - Добираешься - на башне всё перекошенное. От удара волн её сотрясает. Ну, поправишь всё - и назад. Дома жена волнуется. Она работает медсестрой в военном госпитале, но всю мою работу знает. Она тут с сотрудницами запускала резервный генератор, когда случился блэкаут. Я в это время был у отца под Воронежем».

Иностранцы удивляются

На маяк всегда рвались туристы. В разное время им то разрешали, то запрещали посещения. К примеру, когда командующим БФ стал адмирал Егоров,  позволили водить экскурсии. Стали приезжать немцы, французы. Была здесь и внучка последнего смотрителя маяка Пиллау Хельга Хальм. Она тут росла и была счастлива, что удалось вернуться через 60 лет. Пенсионерка на костылях, с большим трудом, но поднялась на маяк. Были тут  и военные моряки. Удивляются старой технике. Датчане говорили, что у них маяки необслуживаемые - всё автоматическое.

«Когда сюда водили экскурсии, лет 10 назад, билет для иностранца стоил 30 руб., а для наших - 10, - рассказывает маячник. - 50% выручки шло нам, но из нашей половины забирало ещё командование, оставались крохи. Короче, от таких экскурсий было больше грязи и разрушений, чем прибыли.  Сюда, если уж водить туристов, то за деньги, на которые потом можно будет маяк в порядок привести. На это требуются миллионы рублей (ремонт, который делали 12 лет назад, обошёлся в 4 млн). Многие маяки в бывшей советской Прибалтике так и содержат. Туристический интерес к ним есть».